В Торнякалнсе через железную дорогу перекинуты три виадука, которые после окончания строительства считались очень опасными. Суть вот в чём: в начале века в Риге железобетон, вновь изобретённый в конце XIX века, был в новинку, оттого можно понять страх людей, увидевших мосты невероятно лёгкой на вид конструкции. А без них не обойтись, ведь железную дорогу проложили в углублении, преодолевать которое радости никакой не было.

Два из них в 1908—1910 годах построила немецкая с рижским филиалом на Кунгу 1 фирма «Weiß und Freitag»; участвовал и латышский инженер Артурс Трамдахс. В Западной Европе их бы приняли спокойно, но в Риге, где ещё ничего не было построено из нового материала, и тут сразу такое крупное сооружение — даже газета «Rīgas Avīze» писала: «Редкий прохожий осмелится пройти по нему [мосту]». Но скоро привыкли, тем более, что мосты показали свою прочность за долгие годы эксплуатации.

Для начала — два факта о реке Лиелупе в конце XV века. Во-первых, в те времена она ещё не пробила своё нынешнее устье и впадала в Даугаву. Во-вторых, равно как и Гауя и ещё множество европейских тёзок, она носила короткое название «Аа» — от слова, означавшего лишь воду или реку.

10 марта 1495 года произошло важное событие в топонимике рижских окрестностей: магистр Ливонского ордена Вальтер фон Плеттенберг отдал в ленное владение Йоханну Булдрингу приморские земли, включая нынешние остров Буллю и юрмальский посёлок Булдури. Так нижнее течение Лиелупе получило имя «Bulderaa» — и по сей день называется Буллюпе.

В 1582 году Стефан Баторий ввёл новый налог на ввозимые в город ценности — порторий. Город получал от собранного треть, польское государство — две трети, Болдерае доставались лишь проклятия торговцев. Тут уж сильно не разрастёшься. В 1603 году появилось ещё более чудовищное, — для курляндских торговцев, — заведение, называвшееся Болдерайской таможней и взымавшее деньги с посетителей митавского-елгавского порта: Лиелупе тогда всё ещё впадала в Даугаву.

Впервые подниматься в воздух из Спилве решили 15 апреля 1916 года — для нужд 12-ой части истребителей царской армии под командованием подпоручика Лерхе. Далее оттуда взлетали самолёты тех, кому принадлежала сама Рига, перешло место и в ведение латвийских авиаторов. Они же первыми более менее приспособили его для круглогодичного использования: раньше из-за весенних половодий это было затруднительно. Правда, и после возведения различных дамб и насосных станций самолёты иногда приходилось спасать на крышах ангаров, но положение всё-таки стало лучше. Поначалу прижилось название «Аэродром цементной фабрики».