Удобно заходить в Ригу купцам по Даугаве, но не менее приятно было таким образом неприятелям город прибирать к рукам. По этой причине, разумеется, следовало морские рубежи тщательно оберегать, но тут вставал совершенно невероятный вопрос: где их найти? Ведь реки любили менять устья, да и залив то наступал, то вновь отходил. Так к середине XVIII века и построенная возле самого моря Даугавгривская крепость оказалась не у дел, а ведь лишь за пару столетий до того в подобной ситуации пострадала её предшественница.
Ближе к морю в 1765 году построили своеобразной формы форт Кометы, первое из занявших всё побережье возле фортеции деревянных укреплений — из земли их перестроили в 1791‑ом. В то же время подоспел и Магнусгольмский форт на правом берегу. Но и этим хаос не был окончательно разрешён.
Свою роль в его создании играла маловодная Буллюпе, сегодняшняя старица Лиелупе. А устье она меняла до неприличия часто: на исходе XVII века появилась Зиемельупе, в 1755 году — нынешнее, которое хоть и пытались перекрыть, но не смогли и шестнадцать лет спустя смирились с напором воды. Да и Даугава «поддалась соблазну» и стала впадать в море через мелкое устье левее форта Кометы, потому инженеру Густаву Вейсману поручили отвести реку в прежнее, знакомое с XVI века и по наши дни, место. С этим он справился, однако староновое русло оказалось ненамного лучше, и с 1783 года пришлось его пять лет чистить и строить на левом берегу Форткометскую дамбу. Город Рига на работы выделил сто тысяч рублей. В 1808 году и дамбу, и ею образованную гавань объявили готовыми и передали Военной коллегии.
В те же годы, при императоре Павле, флот задумал обзавестись на Балтике ещё одной точкой опоры, разглядев для неё приятное место в Риге. «Pavelburg», — так её называли в кулуарах — должен был занять немалое пространство от Вецаки и Кишезерса до Лиелупе и Хапака гравис; устья рек собирались укрепить фортами, оба берега вдали от воды думали застроить шанцами, вместо сегодняшнего Яунмилгрависа разработчики видели высокие валы, а на Вецдаугаве, Ланге, Лиелупе и Кишезерсе представляли себе доки, гавани и военные порты. Для кульминации: две серьёзные фортеции на высоких дюнах Ринужи и Болдераи. С «апоплексическим ударом табакеркой», сразившим монарха, военные планы стали мимолётной утопией, и жизнь береговых батарей и дамб продолжилась наипривычнейшим образом.
Со времён строительства упомянутых дамб реки хотя бы не меняли свои устья, зато песчаные наносы без устали создавали сюрпризы. В начале века фарватер Даугавы углубили до 12,5 футов, однако уже через пару десятилетий максимальная глубина уменьшилась вдвое. Для предотвращения подобных безобразий увеличили торговую пошлину, и 7 июля 1850 года под начальством барона Нолькена началось строительство Мангальсальской дамбы и на правом берегу. На дамбе до сих пор видны «Царские камни» — валуны, свидетельствующие о том, что в разные периоды работ «осмотреть изволилъ дамбу» как «Государь Императоръ Александр IIой», так и «Государь Наследникъ Цесаревичъ Николай Александровичъ». Впрочем, незваный песок и позднее заставил поседеть не один волос портовиков.
Наконец, случилась Крымская война, и подвернулся случай удостовериться, на что же способна крепость. Старания оправдались: орудия защитников 10 августа 1855 года в решающей битве прогнали англичан восвояси, иначе бы город не защитили устаревшие сухопутные крепости. Тут же, в 1861 году, армию отправили рыть новые земляные батареи на обеих берегах. В 1868 году для большей мощности рядом на якорь встала и плавучая батарея «Смерч». В 1885 году батареи соединили железной дорогой: больно уж неспокойно опять стало в отношениях империй Российской и Британской. Но тогда повезло.
Увы, в следующий раз нехорошим предчувствиям суждено было осуществиться. Очередной павелбург проявил себя в предвоенном 1912 году надеждой на возведение 36 фортов. Филигранно вымостили дорогу на Мангальсале, подлатали старые строения, кое‑что построили с нуля, и немца встречал уже добрый десяток крепких батерей, хотя и без желанного тыла на Спилвских лугах и в районе Кишезерса. Запаслись батареями и по всей кромке моря, и на Русском острове, и в Ринужи, чтобы удержать врага, если бы он случайно прорвался. Но кайзер благодаря своей разведке и не подумал брать Ригу с моря, и грозные орудия вывезли на корабле, который к тому же затопила подводная лодка.
Когда битвы утихли, власть новой Латвии ничего по сути не поменяла в береговых батареях: там расположились и склады, и артиллерийцы, и сапёры.
Понятно, что дух стратегических прибрежных районов Риги всё ещё определял принцип «Хочешь мира — готовься к войне», и всё же с ним умудрялись сосуществовать старинные рыбацкие деревушки на острове Буллю и Мангальсале. Последняя, например, с 1947 года славилась колхозом-миллионером «9. Maijs», чьи суда доходили вплоть до Атлантического океана и приносили огромные доходы. А совсем немного севернее, в береговые батареи, уложили множество взрывоопасных материалов, оттого весь лес забили громоотводами, о предназначении которых простой рыбак знать был не должен.
Восстановленной латвийской армии эти укрепления оказались нужны ещё меньше. Величественные батареи своими будками заслонили огородных дел мастера, разворотили вандалы. Они же сломали Царские камни, которые при ремонте пришлось вставить в Мангальсальскую дамбу. Радует только, что теперь ветераны фортификации наконец стали гораздо более доступны для осмотра. Посетите, пока они целы — это того стоит!
Лишь над одним из них откровенно завис дамоклов меч — фортом Кометы, занимающим выгодное для очередного нефтяного терминала место. С 2002 года длится бумажный бой, а ведь он отнюдь не первый в истории этой крепости: в шестидесятых стараниями Виталия Трофимовича Переймы памятник старины уже спасли от уничтожения.
Пока что предмет этой статьи не пользуется особой охраной. Лишь старый маяк с Мангальсалы точно спасся: в 2000 году он переехал в парк Кронвальда.