Пётр Первый, как уже говорилось в статье про Саркандаугаву, желал создать в упомянутой местности вторую Ригу. Для этого было много чего предпринято, в том числе под руководством Александра Меншикова был построен шанец «Александровские высоты» и разбит сад для народа. Это решение приняли в 1710 году, на реализацию ушло двенадцать лет.
Шанец был невелик, простоял недолго и в баталиях не участвовал, поэтому распространяться о нём не буду. На его остатках, — небольшом холмике, — ныне расположилось кладбище. Гораздо более интересный след в истории Риги оставил сад, поэтому о нём и поведаю.
Для начала переселили местных крестьян, — Пуриньшей и братьев Пампавов, — таким образом, территория заметно увеличилась. По распоряжениям генерал-губернатора Никиты Репнина из Голландии привезли кирпичи, а садовники с военными неоднократно отправлялись в окрестности Риги, на берега Даугавы и Айвиексте, доставив силами крепостных в общей сложности 30 450 деревьев. Вероятно, их сажали не только на этом маленькем кусочке земли, где бы они не поместились даже при большом желании и невиданной сноровке садовников, а и на территориях вплоть до самого города вдоль нынешней улицы Дунтес. В самом саду устроили красивые беседки и фонтаны, для царя начали строить дворец — закончили ли, вопрос спорный.
По Выгонной дамбе (Ganību dambis) провели прекрасную ивовую аллею, прогулка по которой тогда считалась отличным времяпрепровождением.
Авторство проекта парка регулярного стиля приписывают и самому царю, но ему приписывают столько творений, что это уже перешло в разряд легенд, в достоверности которых можно сомневаться. Достоверно известен другой проектировщик – П. Йонштейн.
Сам Пётр увидел парк только однажды — в 1723 году. После смерти правителя за садом ещё какое‑то время ухаживали, но вскоре он потерял популярность, и совершать моцион во Втором Царском саду даже в середине XVIII века было уже не столь модно, как в начале столетия. Он зарос, немногие здания постепенно обветшали — в общем, рижане позабыли о том прекрасном месте.
Свою роковую роль сыграла и Даугава: в 1729 году она наводнением смыла почти всё, что построили и посадили до того. Шанец отстраивать не было смысла, да и сад восстанавливали без особого рвения. Единственным нововведением, которое ему ещё предстояло увидеть, стали оранжереи герцога Эрнста Иоганна Бирона, перевезённые туда в 1741 году.
Так сложилось, что романтические прогулки вскоре после открытия сада сменились гораздо более прозаичным, хотя и не менее полезным занятием: с 1750 года уходом за больными в лазарете, а потом — лечением душевнобольных.
Дело было так. С 10 по 12 сентября 1819 года в Риге гостил император Александр II. В числе прочего он заглянул в бараки для умалишённых в Цитадели — ясное дело, такой объект в официальной программе не значился. Увиденное его очень неприятно поразило: немытые, полураздетые и страшно дикие люди с кандалами на ногах то мычали, то бросались на стену или товарищей, и, что самое главное, никому до них не было никакого дела, ведь сумасшедшие по тогдашним представлениям являлись не больными, а шуточками чёрта или чем‑то подобным!
С этого неприятного визита началась современная психиатрия во всей России, потому что в том же году генерал-губернатор Филипп Паулуччи повелел основать первые в стране благотворительные учреждения такого рода. Царь же подарил для строительства «Богоугодного заведения на Александровских высотах» землю на месте бывшего Второго Царского сада.
Сохранившиеся поныне здания в стиле ампир проектировал архитектор Х. Ф. Брейткрейц, а надзор за строительством поручили купцу Карлу Фридриху Боргаупту, который свои обязанности передал мастеру И. Д. Готфриду. Лечебница была построена за пять лет и открылась 21 сентября 1824 года, тогда же закрылась её предшественница — больница в Цитадели. Главой заведения назначили известного медика тех лет Отто Хуна.
Открывая больницу, действительно сумасшедшим выделили только 52 места из 221. Остальные занимали больные венерическими болезнями (15), немощные (42), осуждённые на принудительные работы (42) и перевоспитываемые (72). Вскоре все предусмотренные для душевнобольных места были заняты, и требовалось строить новое здание, что и сделали в 1835 году, и с тех пор оно носит название главного корпуса. Во время Второй Мировой войны венерическое отделение перенесли в 1-ую городскую больницу, перевоспитывать перестали в 1865 году, а ещё через 15 лет прекратили существование и два предпоследних отделения.
Лечили всех независимо от социальной принадлежности, некоторых за плату, а неспособных её внести врачевали бесплатно, иногда помогали различные благотворительные общества и волостные управы.
С одной стороны, кое‑какие нововведения наблюдались: устав предписывал соблюдать чистоту, любезно обращаться с больными и не бить их. Всё же сторожей набирали из преступников и бродяг, единственным требованием к которым было наличие большой силы для защиты от больных, а питание, что тогда считали важнейшим фактором лечения, было однообразно и производилось один раз в день. Словом, далеко не всё улучшилось со времён визита государя, но кандалы уже не полагали лекарством от сумасбродства и поменяли методы борьбы с болезнями.
В середине ХIХ века в Риге начали открываться частные клиники и приюты, значительно потеснившие больницу на Александровских высотах. Но, видимо, нуждавшихся в лечении было так много, что в 1930‑ых годах она уже была переполнена. Советская власть первым делом объединила под названием «1-ой психоневрологической больницы» в старых стенах все те клиники, затем выпустила больных из смирительных рубашек. В 1947 году основали психоневрологический диспансер, а с 1966 года десять лет занимались строительством и реконструкцией.