На углу Тербатас и Бруниниеку стоит чёрный конторский дом функционального стиля. Не реализована и половина проекта, и вряд ли его грубоватый внешний вид может украсить поле зрения туристов. Гораздо интереснее его история.
История началась в 1879 году, когда на этом углу появился одноэтажный деревянный домик предельно обыкновенного вида. Далее — в 1924 году социал-демократы основали Латвийское общество народных домов и поторопились открывать упомянутые заведения в самых глухих местах республики. Логика требовала коснуться и столицы.
Этот скромнейший дом общество приобрело почти сразу, переделало под Рабочий театр и народный дом, открыло небольшое богемное кафе — и сразу завертело большие планы. В мечтаниях активистов шевелились лотереи, пожертвования и ссуды из серии «заграница нам поможет». В 1927 году пригласили архитектора Эрнеста Шталберга, и тот предложил два проекта.
Первый был исполнен модного конструктивизма, и за это принят не был — пришлось переделывать в более спокойном облике неоренессанса. Оба предусматривали большой и малый зрительные залы (на более чем тысячу и семьсот мест), магазины, ресторан, офисы, народный университет и квартиры персонала, как было принято тогда.
Впрочем, ещё 31 января 1926 года газета «Sociāldemokrāts» писала, что необходимых на тот момент семидесяти миллионов рублей нет, и строить придётся в три очереди, начиная с самого необходимого. Прибавлялись размышления о необходимости гостиницы и бани — и вечные оглядки на опыт Западной Европы.
Дело определённо продвигалось. В августе 1928-го случилось невиданное в истории латвийского государства — был объявлен международный архитектурный конкурс. Представительства республики в России, Эстонии, Литве, Финляндии, Швеции, Норвегии, Польше, Австрии, Чехословакии и Германии получили условия состязания, мастера из половины этих стран откликнулись конкретными проектами — 35-ью плюс 19 латвийских. Активнее всех оказались россияне и немцы, среди которых были даже знаменитые пионеры функционализма «Bauhaus».
Первое место заняло творение дрезденца Роберта Вебера, второе получила работа Сергея Овсянникова и Бориса Помпеева из Ленинграда. Жюри из зодчих Х. Мелбардса, Э. Лаубе и П. Дрейманиса третье место присудило местным Альфреду Карру и Курту Бетге — с Народного дома началась большая карьера их архитектурного бюро. Всё-таки с рижанами работать было удобнее.
Итак: зал для различных мероприятий на 644 места, плавательный басеин, гимнастический зал, библиотека с полсотней тысяч книг, музей Революции, конференц-залы, репрезентационный салон, магазины, ресторан, квартиры служащих и конторы общественных организаций. Большой двор посреди квартала тысячи на три-четыре человек. Как и прежде, возведение гиганта пролетарского просвещения и единения намечалось в три приёма. Сразу наметилась глупость: старые строительные правила препятствовали соединению театра как с народным домом, так и с магазинами. Проект надлежало исправить; впрочем, к первой очереди это не относилось, и можно было уже начинать.
В три часа после полудня 16 июня 1929 года Райнис, известный социал-демократ, положил первый кирпич, взятый из стен Рижского замка. В те дни как раз происходил конгресс двадцатипятилетия организации.
Первая очередь созрела 13 сентября 1931 года, и дальше ничего не продвинулось. Ещё спустя три года, 15 мая 1934-го Карлис Улманис прибрал к рукам Латвийскую республику, а днём позже его верные айзсарги бескровно прикрепили к балкону герб и убрали бюст Маркса в одной из комнат: на карте города появился Дом Айзсаргов. Новая правительственная метла мела в пользу других проектов, и следующих очередей строительства не последовало.
При фашистах здание заселил Департамент труда Генеральной дирекции хозяйства; после войны туда пришли профсоюзы. Проекты больше никто не ворошил, и офисное здание так и осталось единственным соучастником проекта Народного дома.