Check note

www.wwii-photos-maps.com/armymapservice/Eastern%20Europe/R/index.html

Рижский Биржевой комитет, не самая бедная организация, в начале века пожелал построить школьное здание. Как раз в это время городские власти добились в Петербурге разрешения на строительство пары общественных зданий по краям Эспланады.

Место оказалось приятным и в плане почвы — фундамент закопали всего на 2,5 метра. Строительство шло с 1902 по 1904 год. Архитектор Вильхельм Бокслафф выбрал для фасадов готику — как намёк на немецкость организации. Внутри же здание было абсолютно современным. Перекрытия отлили из железобетона, вентиляционные трубы замаскировали под элегантные башенки, в некоторых классах установили проекторы — эпидиаскопы. Над креслами поработали ортопеды, аппараты для лабораторий заказали в Хемнице, Лейпциге и Вене. Рижская мастерская Эрнеста Тоде создала витражи. Традиционно разместили квартиры: в двухэтажном корпусе справа от залов построили семикомнатные для администрации и поменьше — для другого персонала. Рижское Биржевое коммерческое училище получилось комфортным.

Тем временем, в 1909 году Вилхелмс Пурвитис стал директором Рижской немецкой школы искусств и начал поднимать идеи о преобразовании в Академию художеств. Петербургская академия, под чьим крылом находилось заведение, была не против, равно как и некоторые ответственные бюрократы; случилась война.

www.railwaymuseum.lv

Железнодорожный музей: немного экспонатов, адрес, история железных дорог Латвии

В отдельных комнатах богатых бюргерских домов подчас встречались высокохудожественные произведения, но показать их людям было негде — пока в 1773 году одна такая многопрофильная коллекция, завещенная городу врачом Николаусом Химзелем, не стала предком нынешнего Музея истории Риги и мореходства. Со временем музей разросся, и в 1816 году пришлось потеснить Городскую библиотеку: родился Городской кабинет искусств.

Вскоре и в библиотеке стало тесно: в 1866 году магистрат приобрёл у коллекционера Доменико де Робиани собрание работ — новое помещение нашлось три года спустя. В 1872 году и комнаты в нынешней Первой гимназии стало мало, следом в 1879‑ом музей ушёл из тесного Верхнего зала Политехникума. Наконец, до открытия предмета этой статьи картины разместились в доме №4 по современному бульвару Калпака — тогда это был дом Керковиуса, сейчас там библиотека Латвийского университета.

У Керковиуса были неплохие условия для произведений искусства: относительно просторные помещения с благоприятным микроклиматом; всё же Август Холандер, председатель Рижского общества любителей искусств и член магистрата, с 1874 года продвигал идею строительства отдельной галереи. Даже прошёл международный конкурс, в котором победил берлинец Рудольф Шпеер. В 1895 году такое же задание дали рижанину Вильгельму Нейману, тот выдвинул мысль о месте нынешнего Национального театра — но когда состоялся очередной международный конкурс, осталось лишь впустую раздать премии и понаблюдать за занятой стройплощадкой.

Фрагмент с Ригой, издание 1903 года по состоянию на 1901 год.

В 1812 году под Кекавой расположились войска Наполеона, и они в любой момент были готовы пойти на Ригу. Во избежание внезапности нападения рижане выслали гонца Тюдемана. Тот, особо в ситуации не разбираясь, доложил, что враг наступает. Естественно, Эссен, руководствуясь законом, приказал поджечь предместья; Наполеон же прошёл мимо города.

Рижане старались побыстрее стереть происшествие из своей памяти. Все они были сильно потрясены несчастьем, а Эссен даже вскоре повесился в Балдоне. Поэтому тут же был назначен новый — маркиз Филиппо Паулуччи. Им возглавляемый Комитет озеленения предместий в 1814 году решил создать общественный парк на месте сгоревших домов — для тех, кто не мог выехать на природу.

На земле, два года спустя подаренной городу Анной Гертрудой Верман, он был торжественно открыт 8 июня 1817 года. В то время каждый, кто внес в кассу Комитета один рубль, получал право посадить одно дерево. При открытии площадь парка была существенно меньше нынешней — неполный гектар по сравнению с пятью. Сад неоднократно расширяли и впоследствии, пока в 1859 году не замкнулось кольцо домов вокруг него.

1:24000, A/S Ernst Plates mazais izdevums

www.urbantrip.lv

www.diggers.lv

www.i-mantojums.lv

Латвийский Фонд Индустриального Наследия на своём сайте выложил достаточно интересные фотографии, остаётся надеяться, что вскоре будет и больше текстовой информации.

Бывший.

В начале прошлого века по адресу Елисаветинская, 61 находился театр Олимпия с рестораном Schnelles Variete (владелец Август Нейланд). Варьете Нейланда пользовалось большим успехом у публики. Настолько, что не было необходимости указывать адрес в объявлениях. В августе 1901 года здесь проходили состязания по борьбе на звание чемпиона прибалтийских губерний. Выступал знаменитый польский атлет Франц Беньковский по прозвищу Циклоп. Рядом с театром на месте нынешнего кинотеатра Рига был разбит сад, в котором устраивались представления в теплое время года. С наступлением темноты публика приглашалась в зал на бесплатный концерт. На случай летней жары в зале имелась хорошая вентиляция.

Жил-был простой питерский парень Василий Емельянов. Его отец-сапожник скончался, когда сыну было шесть лет, не оставив никаких надежд на нормальное существование семьи из матери и пяти детей. Спустя год Вася поступил в четырёхклассное городское училище, старательно учился, далее была первая в России школа бумажного дела, где он даже получал стипендию из личных средств основателя. Всё это время он умудрялся подрабатывать в самых различных местах, и вот в 1912 году созрела его очередная идея заработка — вошедшее в моду развлечение — кинематограф!

Поначалу всё было не очень радужно, но рвение у Емельянова оставалось таким же, как в детстве, и вскоре он разбогател, а его кинотеатры прославились на всю столицу и работали даже во время войны. Поэтому в 1918 году владелец был вынужден выехать в Финляндию выяснить ситуацию с задержанными там плёнками, попутно создавая кинокомпании в новообразованных Латвии и Эстонии. Когда разногласия с финскими властями были устранены, возвращаться к большевикам уже не хотелось, и Емельянов занялся свежей латвийской фирмой Ars.

Некогда наряду с современным Верманским садом поблизости существовал и другой — Малый Верманский. Основаны они были в одно время, в 1817 году. Поблизости находился овощно-сенной рынок Равелина. Вскоре некто Триллиц построил там деревянный кабак, породивший название «Сад Триллица у Равелинной площади»; помимо этого, он породил недобрую славу сада как места сборищ шпаны. Старое здание оставалось ещё в 1893 году, новое было предписано строить на сваях, чтобы не портить корни деревьев. Вскоре там уже собирались не хулиганы, а «сливки общества».

Слово «цитадель» с итальянского переводится как «маленький город». Такой маленький город в большом некогда находился между нынешними Городским каналом, Старым городом и Даугавой, о чём недвусмысленно напоминает улица Цитаделес. Пусть история этой местности — это половина рижской летописи, к ней никогда не было пиитета у градостроителей, зато хватало динамики реконструкций.

Идея о строительстве крепости появилась в 1643 году, спустя семь лет земли коснулась первая лопата. В целом за полвека Цитадель, — с большой буквы, — была выстроена согласно планам военного инженера Эрика Данберга и канонам прогрессивнейшей системы маршала Вобана: с шестью пятиугольными бастионами, полноводным рвом и двумя островами-равелинами. Внутри находились несколько деревянных казарм и погреба с порохом. Королевские ворота пускали в крепость со стороны Рижского замка, на противоположной стороне стояли ворота Королевы.

В конце 1709-ого Цитадель осадило русское войско. 13 декабря шальной снаряд попал в пороховую башню с 1 200 бочками пороха, рядом стояла другая с 1 800 гранат — не стало восьмисот цитадельчан, их домов, защитного вала со стороны реки и нескольких домов в городе. Вскоре после войны Цитадель была ударными темпами отстроена.

www.janabaznica.lv

История церкви святого Иоанна на её официальном сайте

www.historia.lv

Ресурс об истории Латвии, Риги в том числе. Довольно много информации и энциклопедий.

riga.mashke.org

Сайт Вадима Фалькова о рижских троллейбусах, трамваях и автобусах

Теперь это почти центр — горка Гризинькалнс в четверть сотни метров на краю одноимённого района. Вторая, кстати, по высоте в городе после Дзегужкалнса. Предместьем это было ещё в 1885 году, когда правители города решили устроить парк. Только одно дело решить, а совсем другое — устроить. В мыслях вида «а неплохо бы…» парк оставался до 1902 года, когда главный рижский садовод Георг Куфальдт принялся за созидание.

Предусматривались общепит и аттракционы — это взял на себя шампетерский пивовар Фриц Шиндлер, который обязался в течение трёх месяцев построить и летний театр, и ресторан, и танцпол, и кафе со смотровой башней на вершине холма. Под ресторан он приспособил собственный павильон с выставки семисотлетия Риги. Кафе Шиндлер собирался построить с нуля в искусственных развалинах как в «Waldschlößchen», добавив к нему обещанную башню высотой в 65 метров и винный погреб, — но к 1911 году появилась лишь эстрада с бесплатными концертами два раза в неделю. Карусели, танцы, кино и прочие увеселения появились, как было положено, уже к 1903 году.

На углу Тербатас и Бруниниеку стоит чёрный конторский дом функционального стиля. Не реализована и половина проекта, и вряд ли его грубоватый внешний вид может украсить поле зрения туристов. Гораздо интереснее его история.

История началась в 1879 году, когда на этом углу появился одноэтажный деревянный домик предельно обыкновенного вида. Далее — в 1924 году социал-демократы основали Латвийское общество народных домов и поторопились открывать упомянутые заведения в самых глухих местах республики. Логика требовала коснуться и столицы.

Этот скромнейший дом общество приобрело почти сразу, переделало под Рабочий театр и народный дом, открыло небольшое богемное кафе — и сразу завертело большие планы. В мечтаниях активистов шевелились лотереи, пожертвования и ссуды из серии «заграница нам поможет». В 1927 году пригласили архитектора Эрнеста Шталберга, и тот предложил два проекта.

В 1920 году режиссёр Эдуардс Смильгис основал новый театр, названный впоследствии «Дайлес» — художественным. Долгие годы он теснился в доме бывшего и нынешнего Нового рижского театра на Лачплеша 25, но режиссёр-отец мечтал о новом здании. Эта статья — о мечте и её воплощении.

Первые мысли о переезде возникли после Второй Мировой: следом за столичными гастролями в сорок седьмом. В верхах их услышали лишь десятилетие спустя, и архитектурный конкурс был объявлен ещё только через два года — 17 января 1959-го. По мнению жюри, из 25 предложенных проектов лучшей была работа Марты Стани и Теклы Иевини, которой присудили вторую премию. Увы, Марта Станя вскоре скончалась; её заменить пришёл Имантс Якобсонс.

Бывший.

Приятно лихо промчаться на лошади, и посмотреть на это приятно. Словом, приятное это место — ипподром. Оттого и в Риге он так или иначе должен был появиться. Сначала Альберт Саламонский, основатель цирка, гонял лошадей по Эспланаде в 1880 году. Через пять лет два почтенных господина, — Мертен и Штольтерфот — прокатились верхом по шоссе в направлении Взморья. Им понравилось: через год на Эспланаде за подобным их заметили вновь. В 1887 году образовалось Общество поддержки разведения рысаков.

Тогда и открылся первый ипподром Риги — 5 мая 1891 года в конце тогдашней улицы Стрелниеку — на привычном многим поколениям месте. Вскоре там появился и тотализатор, вечное яблоко раздора для всех его потомков. Проходили заезды дам, извозчиков, троек, дерби — состязание трёхлетних животных.

Долгое время в той части Гризинькалнса, где сейчас расположился Зиедоньдарзс, не было ни малейшего парка. Видимо, окрестный люд это удручало: иначе зачем бы им было писать в городскую управу письма с просьбами разбить сад. Это было в середине тридцатых, и в 1935 году уже нашли подходящее место: под старыми артиллерийскими складами, казармами и мастерскими, принадлежавшими городу.

Ещё немного — и их снесли, ещё — и присоединили землю садоводства с его душистыми томатами под открытым небом. До этого были и каток, и праздничные ярмарки со всеми соответствовавшими аттракционами, в 1931 году останавливаллся даже «Большой зоологический цирк „Колорадо“» c двумя сотнями зверей.

www.archmuseum.lv

Музей архитектуры, расположенный в «Трёх братьях», заодно посветивший им отдельную статью

Три четверти рижской летописи — это и история храма у главного пути на восток. Путники и торговцы в него заглядывали помолиться на дорогу; бывало, там оставляли и реликвии перед торжественным вносом в город, как это было в 1478 году при ввозе ладана из Ревеля. Более того, в честь него одно время называлось всё предместье, пока не стало Петербургским.

1413 год стал первым лишь в её записанной истории. Тогда и долго ещё она располагалась примерно возле нынешнего кинотеатра «Рига». Даже дорогу от Песочных ворот (возле Пороховой башни) города к церкви замостили неожиданно рано: в 1592 году. Судя по изображениях прошлых лет, на фоне предместья церковь смотрелась весьма монументально; в Риге она действительно была не последней.

www.castle.lv

«Латвийские средневековые замки» — фотографии, хроники, персоналии епископов, магистров Ливонского ордена. Большая коллекция ссылок.

www.pilis.lv

Большинство замков, дворцов и усадеб Латвии. Информации много, хотя и весьма сложно найти необходимый раздел.

Исстари рынок находился в Риге у реки, но жителям Петербургского предместья до него было далековато; да и крестьянам более удобным казалось выменять товары на дензнаки уже у главной дороги и отправиться домой. Вот и получилось, что в 1876 году у Большой водокачки открылся одноимённый базар. Людей было много, ведь там же были конечная остановка омнибуса и популярный колодец, от которого название и пошло. В наши дни подземные жилы не без труда поборола Новая церковь святой Гертруды, но тогда о ней не могло быть и речи.

Вскоре стало ясно, что там и места маловато, и грязновато — базар перенесли на нынешнее место, да переименовали в Александровский. Это случилось в 1897 году; 15 октября 1902 года уже на новом месте открылись два новых павильона авторства Рейнгхольда Шмеллинга: на 157 мест для торговли мясом и 187 — прочими товарами; основное место занимала площадь для повозок сельчан. Мастера, как тогда часто бывало, оказались новаторами: при кладке использовали стеклянные кирпичи.

Между прочим, именно с Александровского рынка начались капитальные каменные павильоны рынков в городе, за ними следовал Агенскалнский собрат. И хоть эти ещё верхом совершенства не были, — отсутствовали даже холодильники для продуктов и отопление для людей, — но это уже было гораздо лучше, чем торговать на всех ветрах и непогодах; прессе тоже понравилось.

При открытии это сооружение нарекли, соответственно тогдашнему названию улицы Бривибас, Александровским. Улицу при Первой Республике переименовали, с тем сменилось и имя путепровода. Только вся соль в том, что тогда, будучи практически единственным виадуком в Риге, он это название носил оправданно, а теперь-то их стало гораздо больше… Но главное не название.

Главное — польза. И она точно была, ведь до того рижане проводили у переезда уйму времени, да ещё и товарную станцию собирались открывать, что превратило бы четыре пути «чугунки» в непроходимую стену. Не зря же за мост, запланированный в 1897 году как часть переустраиваемого железнодорожного узла, принялись гораздо раньше самой реконструкции — в 1904 и 1908 годах соответственно.

Итак, 11 августа 1901 года только что выбранный мэр Риги Джордж Армистед отправил в столицу запрос министру сообщения о путепроводе. Инженер Кетриц приехал, убедился в надобности, и городские мужи решили, что мост строить надо. Робкие голоса, правда, просили строить туннель, но их не услышали. 5 мая 1904 года традиционный пергаментный свиток лёг в землю, и работы начались.

Испокон веков рижан хоронили в церквях, хорошая могила для знатного рижанина была продолжением доброго имени после смерти. Но в 1773 году добрая императрица Екатерина Великая испугалась разгула чумы и решила захоронения в черте городов запретить — пришлось рижанам открывать отдельное кладбище в трёх километрах от крепости. Территорию деревянными заборчиками поделили все важнейшие лютеранские приходы города, поблизости открыли и католическое кладбище Екаба, и православное Покровское.

Но привычки хорониться под тяжестью могильных плит в церквях оказались сильнее нововведения, и на новом месте повырастали семейные и профессиональные усыпальницы. Первая была зелёного цвета, оттого так и зовётся по сей день, хотя давно уже выложена из красного кирпича. В целом на кладбище пейзаж был несколько хаотичен и пустынен, пока Иоганн Цигра, модный садовник с большими оранжереями на Ганибу дамбис, в 1821-23 годах не посадил деревья и газоны с клумбами да провёл дорожки, главная из которых шла до полукруглой площади на улице Миера. Саму улицу как раз по поводу кладбища и замостили, и обсадили липами, и скамейками обставили, и современным названием обогатили. При похоронах ещё опилками с хвоёй посыпали — так появилось выражение «уйти по хвойной дороге». По ней на Большое кладбище с тех пор отправили много интересных и уважаемых людей. В 1850 году там ещё одно озеленение провели. Тогда на кладбище даже теплицы были.

В 1861 году на Большом кладбище появилась новая часовня, построенная по проекту Иоганна Фельско. Тридцать лет прошло, и её перестроил Карл Нейбургер. Чуть раньше (1832) образовалась и находящаяся неподалёку стена надгробий, в склепе под которой положены 43 избранных гроба, остальные же 133, также находившихся в переполненной Зелёной капелле, перезахоронили не столь почётным образом.

www.vgd.ru/CEMETRY/RIGA/riga.htm

Большое количество фотографий надгробий Покровского кладбища (и немного — Большого) вместе с расшифровкой текстов

История всех крупнейших островов низовьев Даугавы в некоторой связи предельно созвучна: все они в своё время не были едины. Кундзиньсала прирастала новыми землями с XVI и вплоть до ХХ века. До той поры случалось её видеть разделённой даже на семь самостоятельных островов, тем не менее, на некоторых невиданным образом существовало что‑то наподобие технического прогресса.

В 1672 году там появилась одна из первых судоверфей города, которую спустя восемь лет перекупило правительство Швеции. Там работало уже около двух сотен человек.

Когда же портам и кораблям понадобилась ещё и качественная связь, под руководством последующего основателя латвийского радио Яниса Линтера стали строить и централи радиотелеграфа: в Риге, Лиепае и на острове Роню. В Риге в качестве её местонахождения выбрали именно Кундзиньсалу. Рижский Биржевой комитет ради этого дела распрощался с 30 000 рублей, зато получил возможность узнавать о движении кораблей в заливе. В 1912 году станцию открыли, а с началом войны понадобилось её взорвать.

Более ста лет назад рижане подчас болели и хотели лечиться, однако на всю Ригу была лишь одна городская больница в центре: и места мало, и далековато. Потому в 1898 году в управе встал вопрос о строительстве её аналога на левом берегу. Прошли четыре года — появился проект; ещё год — обозначилась смета на 1 140 000 рублей; более того: наступило 12 мая 1908 года, и Дума постановила: строить! Нашли место в Агенскалнсе, главного зодчего города в лице Рейнгольда Шмеллинга и строительную фирму Людвига Нейбурга и приступили к работе.

К 1910 году уже всё было облагорожено достаточно, чтобы звать это Второй городской больницей и нескромно выдвигать предложения о присоеднении к ней Медицинского факультета Дерптского университета. Шестого февраля сто человек комиссии во главе с лифляндским генерал-губернатором согласились, что возведена больница на века. За год врачи уже приняли почти полторы тысячи человек (8% из 1407 пациентов, увы, умерли), из которых лишь половина заплатила из своего кармана. 26 февраля 1910 года открылась и амбулатория, а строительство всё продолжалось и продолжалось…

Изначально ботаническими садами нарекали аптекарские огороды, где выращивали составляющие разных полезных лекарств. Посторонним вход не был воспрещён, но устраивались сады, ясное дело, не для таких целей. В Риге, например, такое заведение в XIX веке украшало место современной Первой городской больницы: даже часть прилегающей улицы Бруниниеку называли улицей Ботанического сада. Со временем оно растворилось в гуще больных и лечащих, и о таком полезном деле запамятовали.

Весной 1922 года идею вспомнил новообразованный Латвийский университет и открыл неполный гектар из пятисот семян ботанических экспонатов в городском садоводстве в усадьбе Дрейлини. Год спустя глянуть на них, уже во втрое большем объёме, пустили первых экскурсантов.

В конце XVIII века торговец Андреас Торен построил себе дачу на высоком холме, дополнив её 1,1 гектарами парка. С 1852 года усадьбой владел прусский генконсул Кристиан Верман, который стал заниматься выращиванием пальм и абрикосов для души, а не для кошелька. Но вскоре консул скончался, а его семье не было никакого дела до экзотических растений покойника.

Для кошелька парк стал использовать купец Карл Клейн, купивший землю со зданиями в 1885 году. Новый владелец открыл кегельбан в здании усадьбы, летний театр, который сдавал латышским актёрам, устроил трактир и окончательно забыл о парке. Но и этот этап истории был омрачён: сначала Клейн был вынужден сдать часть владений купцу Петру Цветкову, а в 1894 году — распрощаться с ним насовсем в пользу Рижского Ипотечного общества.

Великан Большой Кристап был вытесан в 1682 году скульптором Михаилом Бринкманом. Святой Христофор в католичестве считается одним из четырнадцати помщников при болезнях. Сначал он стоял у Карловских ворот, недалеко от перекрёстка улиц Кунгу и 13 января. В 1862 году ворота ликвидировали и великана поставили возле будущего Центрального рынка, где воды канала смешиваются с даугавскими. Там для него был выстроен специальный навес из дерева.

Однако скульптуру постоянно обижали хулиганы, например, как-то раз в 20‑ых годах ХХ века его увезли на извозчике в Пардаугаву и бросили возле публичного дома. Поэтому в 1923 году Большого Кристапа поставили в крестовой галерее Домского собора, позднее — в Музее истории Риги (тогда ещё не Мореходства). Увы, фигура ребёнка не сохранилась.

Люди верили, что великан спасает от невзгод, к нему клали цветы, монеты, пасхальные яйца и прочее. Считалось, что если что‑то болит, то нужно привязать к этому месту ленточку и потом привязать её к спкульптуре. Таким образом, святой «перенимал» болезнь. Он же считался покровителем многих профессий. Рядом со статуей стояла коробочка для пожертвований, которые получал госпиталь святого Георгия.

www.radiopagajiba.lv

Сайт о радиоприёмниках, произведённых на рижских заводах: в основном, на "VEF" и "Radiotehnika".

Правый берег брал воду из водопровода уже с XVII века, в то время как на левобережье трубы подвели только в 1906 году — это обошлось в 67 279 золотых рублей. Чтобы предотвраить замерзание воды зимой, трубы обернули пятисантиметровым слоем пробки и оцинкованной жестью поверх. Они шли по старому железнодорожному мосту, который время от времени приходилось разводить для пропуска судов, и Задвинье оставалось без воды. Долго так продолжаться не могло, поэтому в 1909 году было решено строить водонапорную башню на месте — по адресу Алисес 1. Проект составил архитектор Вильгельм Бокслаф, высота постройки — 28,5 м., диаметр у основания — 17,2 м., объём резервуара — 2000 м³, общие расходы — 139 429 золотых рублей, особенно помешали строителям грунтовые воды, из-за которых пришлось создавать специальный железобетонный фундамент.

Но и этого оказалось недостаточно для растущего предместья, поэтому, вместо того, чтобы строить новую башню, решили поднять существующую в средней (!) части. Под руководством инженера П. Павуланса в 1937 году верхнюю часть подняли 8 гидравлических домкратов на 7,5 метров, а строители тем временем муровали стену в образовавшемся пространстве. Чтобы сильно не выделять проделанную операцию, кирпичи клали, как и прежде, «ёлочкой». Проект завершили в 1940 году, и тогда же в в свои круглые квартиры по краям башни опять вселились люди. Их выселили только в 70‑ых годах ХХ века в связи с большой сыростью. В 1988 году был реставрирован фасад башни.

С давних пор, ещё до прихода немцев, там, где сейчас Берги, шла дорога в сторону Руси. Однако только после прихода немецких рыцарей, в 1221 году, на самом незащищённом от стихий месте возле перешейка между Кишезерсом и Юглским озером стали строить дамбу. С ней связана престранная то ли история, то ли легенда.

В польское время близлежащая крепость Нейермюлен подчинялась коменданту Даугавгривской крепости, который приказал подполковнику Залесскому отремонтировать дамбу и брать пошлину с путников, на что рижский магистрат ответил ссылкой на привилегию трёхвековой давности, обещавшую вечный бесплатный проезд по дамбе. После отказа их выслушать пришлось обратиться к королю, который решил, что ремонт должны оплачивать магистрат и лифляндское дворянство поровну. Когда же строители приступили к работе, Залесский, ни много ни мало, в отместку начал палить по ним из пушки и выпустил четыре ядра. Те тоже были не лыком шиты, забрали в качестве вещественных доказательств два из них и вновь пошли жаловаться королю. Неизвестно, чем бы это закончилось, но монарха в то время заняла война со Швецией, и дело замяли.

Первый мост через Юглу на середине дамбы существовал уже в 1668 году, судя по фразе путешественника Яна Стрейса «В тот день мы доехали до Неймюлена, где заночевали. В этой деревне для переправы лошадей и телег служит большой понтонный мост». До этого там работал паромщик.

Примерно в одно время — во второй половине XVIII века, эпохи роскошных загородных дач — за пределами Риги появились две усадьбы, названные по французской моде: Золитуде ближе к нынешней Иманте и Шампетер в одноимённом районе. Имя первой подразумевало одиночество, второй — местонахождение посреди безрадостного поля. Роднили их некоторое время и владельцы, знатный род фон Фитингхофов. Всего им принадлежало около двадцати усадеб по всей Лифляндии, так что сам глава семейства Отто фон Фитингхоф даже мог по пути в Ригу менять лошадей в одних лишь своих конюшнях. Он же построил в Риге первый театр, чьё здание ныне названо в честь Вагнера.

Достиг он этой роскоши путёми бурной индустриализации всех своих усадеб; коптили трубы и после того, как Фитингхофы распрощались с этим имуществом. Например, в Шампетерисе в 1813 году появилась уксусная мануфактура, в 1856 — пивоварня, в 1899 — литография; на торфяном заводе Золитуде превращали в деньги дары соседнего болота. Тем не менее, такое соседство позволяло Фитингхофу устроить свою усадьбу в лучшем «дворцовом» вкусе и разбить приятные сады с оранжереями и павильонами.

Идея заковать реку вблизи города ради получения электричества не нова: её слышали уже в 1910 году. Планы рижан строить каскад из трёх плотин грандиозностью не отличались: тогда и город жил богато. Тем не менее, войны Рига не избежала и вынуждена была признать утопией новый, вдвое больший, проект укрощения Даугавы, появившийся в последнем году мирной жизни.

Битвы прошли небезболезненно, но город выстоял и нуждался в электричестве всё сильнее и сильнее, оттого проект вновь всплыл. Глупо было бы в такое время думать о шести ГЭС, но это обстоятельство не мешало воображать целый каскад из семи. В 1919 для этого даже учредили предприятие, которое постановило: строить надо у острова Долес; да и планы по электрификации Союза предписывали то же. Ещё восемь лет — и рижские власти обратились к властям государственным и получили неожиданный ответ, что дело это стоящее, но у Кегумса природные условия благоприятнее.

В начале XVII века Швеция предприняла попытки завоевания Риги. Во время одного из таких походов войско короля Густава Адольфа на месте нынешнего Межапарка. С этого и пошло название «Царский лес», официально использовавшееся вплоть до 1923 года.

Поскольку от самых старых зданий Межапаркса практически ничего не осталось, многие отождествляют этот район только с роскошными виллами ХХ века. Это, конечно, неверный подход: усадьбы на живописных берегах озера появились давно, уже в XVII веке. Известны имения Граве, Мейера и Анны, и лишь первое ещё можно отыскать в природе.

В 1913 году наследники последнего владельца Патрика Ритца продали его за 200 тысяч рублей Рижскому Латышскому образовательному обществу, которое в усадьбе проводило различные развлекательные и обучающие мероприятия. Новые хозяева установили в парке солнечные часы, давшие месту новое название: «Солнечный сад» («Saules dārzs»). Примерно так же осталось и после 1918 года: проходили детские праздники, крутились карусели и взлетали качели. Потом Карлис Улманис в 1936 году подарил сад мазпулкам (молодёжной организации тех времён). С приходом советских нравов Солнечный сад переименовали в «Детский парк», но по существу изменили только политическую ориентацию посетителей — прежних владельцев заменили юннаты. Независимая Латвия вернула парк детям, но прошло десять лет, и неожимданно забрала его в пользу коммерсантов.

Первая Мировая война оставила много неприятных следов в городе, и одним из худших был пресловутый квартирный вопрос. Дельцы тоже постарались и многие пригодные квартиры переделали под конторы. Да и финансов, разумеется, было несказанно меньше чем в зажиточное довоенное время. Словом, надо было искать какие-то выходы.

Первые новые доходные дома, на которых держалось довоенное жильё, появились лишь десятилетие спустя. К тому же времени город начал строить собственные четыре муниципальных дома, наподобие одного из них — знаменитого «Дома со сторожем». Другие призывали быть ближе к земле и строить блокированные дома, которые поблизости и в Агенскалнсе таки возвели; ещё одни видели будущее за кооперативами особнячков. В результате последнего появилась Тейка.